О трудной судьбе на берегах Енисея
Окончание. Начало в №130.
С 1934 года и после выстроились трудопоселения Жулгет, Нежа, Сухонаково, Корло и другие, отнесённые к Смоленскому сельсовету. В первых двух обосновались выходцы из Забайкалья, среди которых было много бурятских семей. Из Агинского аймака БМАССР: Аюрзанаевы, Бабуевы, Болотовы, Григорьевы, Гомбоевы, Дарижаповы, Доржижаповы, Дугаровы, Елохины, Жамсарановы, Дэлэк Мункуев, Нимаевы, Сандановы, Уховы и Дугардоржи Тугдумов. Из Селенгинского аймака БМАССР: Аюровы, Бадмаевы, Батуевы, Ирдынеевы, Тогочеевы, Цыдыповы. Из Хилокского района Восточно-Сибирского края - Самбатовы и Самдановы, из Улан-Хилокского района ВСК Цыцыктуевы. Нам неизвестно, откуда были Дариевы и Юндуновы. В начальный период ссыльной жизни бурят просто держали под надзором, в комендатуре думали: куда можно пристроить на работу этих «дикарей» без языка. В первое время мужчин, молодых девушек вместе с остальными ссыльными гнали в лес на повал деревьев, женщины с детьми оставались во временных хибарах возле Смоленки. Надо было как-то кормить детей и самим питаться, и они стали ходить по ближним селениям за подачками. Местные с жалостью относились к женщинам азиатской внешности и подавали, но некоторые могли и собак пустить на пришлых, иногда им приходилось переходить летом на подножный корм. Бывало, бурятки плели из конских волос верёвки или из остатков своих вещей шили рукавицы и меняли их на продукты. Старались любыми способами выжить! Дети школьного возраста стали ходить где пешком, на телегах или санях, иногда на лыжах в школы сёл Даурск, Смоленка, Ермолаево, Дербино, в учебное время проживая в общежитиях. С 1937 года в Жулгете появились своя семилетка, медпункт с роддомом, клуб с библиотекой, в которых трудились свободные и ссыльные работники. В 1934 году местная комендатура организовала в трудопоселениях неуставные сельскохозяйственные артели. Жулгетская получила название «Новая жизнь», где устроились на работу наши земляки строителями, трактористами, конюхами, чабанами, доярками, огородниками, птичниками, некоторые пчёловодами. Трудились с раннего утра и до позднего вечера без выходных и отпусков за трудодни, беспрекословно выполняя задания комендатуры. В 1938 году «Новая жизнь» стала уставным колхозом, одним из первых хозяйств в Даурском районе за высокие производственные результаты. В 1946-1947 годах многие колхозники артели получили медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». С апреля 1942 года начали призывать в армию молодых жулгетцев в армию, с 1943 года отправлять на фронт. Мужчин с первых дней войны мобилизовали на оборонные предприятия Красноярска, Томска и Урала.
Остановимся на самых трудных эпизодах жизни наших земляков, показавших стойкость, крепость духа и желание жить в самых тяжелых условиях труда и быта ссылки. Начнём с рассказа о Дугардоржи Тугдумове (1889-1968 гг.). Он был из богатой многодетной уронайской семьи, жившей недалеко от ст.Могойтуй. Получил образование в бурятской школе села Агинское, четыре года обучался в Читинском городском училище, в 1908 году побывал в Пекине. До 1930 года учительствовал, был народным судьёй и следователем, работал в Агинской аймачной больнице.Оттуда попал в Верхнеудинскую ИТК на два года за «разбазаривание имущества», а его семья была сослана в Енисейский край. После освобождения в 1933 году Дугардоржи нашёл жену с сыном Цыреном в Смоленке, устроился в школе ликвидатором безграмотности среди ссыльных. Со следующего года стал счетоводом в артели «Новая жизнь», работал вместе с бухгалтером Боргодоном Дугаровым (1914-1963 гг.), уроженцем Алханая, получившим эту профессию в ссылке. Они работали под руководством неграмотного председателя артели К.В.Берчак, ссыльного из Украины, назначенного на эту должность комендатурой. Здесь Дугардоржи потерял жену, в 1943 году отправил на фронт сына Цырена, и он погиб вскоре под Ленинградом. В 1952 году судьба его свела с Антонидой Эливановной Дорджиевой (1924-1983 гг.), калмычкой, депортированной с матерью и братом в Смоленку, оставшейся в одиночестве после смерти родных. В 1953 году у них родилась дочь Мария. В 1956 году Д-Д.Тугдумов вернулся в Агу с молодой женой и устроился в дацан кассиром, а Антонида Эливановна - санитаркой в тубдиспансере села Амитхаша. До конца своей жизни он занимался поисками судеб троих братьев и сына Цырена, добивался трудовой пенсии. Так ни с чем ушёл из жизни. Но от дочери Марии и семерых внуков продолжается его род на нашей земле.
Шираб Нимаев и Жамсо Дугарцыренов беспрерывно трудились на лесопереработке в Красноярском крае до возвращения из ссылки. А сёстры Борогшон и Лхамажаб Нимаевы совершили дерзкий побег из Смоленки на родину в суровом 1937 году, были пойманы и отправлены в ссылку уже в Канский район Красноярского края. Там встретили земляков-ссыльных, которые были из Зимы, Тулуна Иркутской области, где в их сообществе нашли своё человеческое счастье, а через годы, вернувшись на родину, стали многодетными родителями.
Трудные пути ссыльной жизни прошли вместе Дыба Бабуев (1915-2008 гг.), уроженец Шеностаевского сомона, с женой Максармой Дашидондоковой (1922-2010 гг.) из Кункурского сомона, младшей дочерью второго сына Сандана Зодбоева. Они поженились в годы войны в Жулгете, и молодая семья по принудиловке была отправлена в рыболовецкую артель в деревне Воронцово, в 90 километрах к северу от Диксона, к берегам Ледовитого океана, там родилась в 1944 году старшая дочь Тамара. Потом Дыба не раз оказывался в мобилизационных работах. Только в 1956 году семья вернулась в село Зугалай, куда их привёз его двоюродный брат, устроились чабанами в местном колхозе, так до выхода на пенсию. Они вырастили и воспитали девятерых детей, продолжающих род Бабуевых.
Необычно сложилась судьба у Нимы Болотова (1920-1995 гг.), тоже уроженца Шеностаевского сомона. С началом войны его отправили из Жулгета на работу в Красноярск, оттуда в Томск и Соликамск Пермской области на оборонные заводы. На Уральском заводе за порчу детали при выточке на станке его осудили за «вредительство» и отправили в тюрьму. Там он сильно заболел, по всему телу расползлись кожные гнойнички, язвы с наростами, не мог ни есть, ни ходить, тогда его вывезли из тюрьмы и бросили на свалку умирать. На дворе была поздняя осень. Испытанный разными тяготами жизни, Нима сумел напрячь последние силы, собрав разное тряпьё на голые ноги и обвязав её подручной верёвкой, пополз в сторону соседней деревни. На окраине его заметила женщина и забрала домой, выходила и поставила на ноги. Десятого мая 1945 года призвали в армию, и он попал в исправительно-трудовой лагерь. Со временем женился на Марии Максимовне Митраковой, 1927 года рождения, жили в г.Сим, откуда в 1971 году ушёл на пенсию. Умер от тяжёлой болезни в 1995 году, а жена ушла из жизни в 2003-м. Сейчас живут в Пермском крае пятеро их детей. Таковы жизненные пути-дороги нашего земляка в чужой стороне. Эту информацию представила нам Ольга Артемьева, внучка Нимы Болотова, работающая в г.Пермь.
Его большим другом, судя по многочисленным старым фотографиям в нашем семейном альбоме, был Даба Гомбоев (1920-1990 гг.), также из Шеностаевского сомона, женатый на сестре нашей матери Санжин Аюрзанаевой (на снимке третья справа) (1919-2005 гг.) из Кункурского сомона. В их семье жили старики-земляки, потерявшие своих детей в первое время ссыльной жизни, и помогали молодой семье растить детей, а те относились к ним как к самым родным людям. Начали Гомбоевы свою трудовую жизнь с лесоповальных работ, со временем Даба выучился на тракториста и стал работать на полях, а Санжин трудилась на огородных и полевых работах, также на Жулгетском кирпичном заводе. С началом войны Даба Гомбоев попал вместе с другом Нимой Болотовым на заводы Красноярска и Томска, судя по их совместным фотографиям, потом их пути разошлись. Он вернулся в Жулгет и продолжил работу трактористом в артели. Одной из последних возвращенцев на родину была его семья из восьми человек, жили у родственников в Цаган-Оле, это был 1957 год. Глава семьи решил, что ему привычнее и комфортнее жить и трудиться в русской среде, перекочевал в старое казачье село Улятуй Оловяннинского района, видимо, не ошибся. Там местные власти вручили ему билет переселенца из Красноярского края с единовременным денежным пособием в 1000 рублей от имени отдела переселения и организованного набора рабочих при Читинском облисполкоме. Этот факт, скорее, единичный в судьбах бывших ссыльных конца 1950-х годов, вернувшихся на родину, но примечательный. Большинству из них приходилось с трудом «натурализовываться» в родную среду, где их долго воспринимали «чужаками». А на дворе было уже другое время - хрущёвская оттепель. Перед страной стояли те же проблемы, связанные с производством мяса, молока, шерсти, зерна, как и 25-30 лет назад.
Возвращенцы из красноярской ссылки ещё несколько лет вели между собой почтовую переписку, вспоминая времена своей трудовой молодости на берегах Енисея, расспрашивая друг друга, кто где живёт и работает, о том, как сложилась судьба знакомых. Такие письма сохранились у наследников Гомбоевых, датированные 1982 годом, от Ильи Сергеевича Сахарова, с которым Даба работал трактористом в жулгетской артели. У Марии Тугдумовой сохранилась переписка 1975 года её матери с Фёдором Ивановичем Зубаковым из пос.Щетинкино Балахтинского района. Многие бывшие жители исчезнувших трудопоселений Даурского района помнят до сих пор свои детские годы, проведённые там. Недавно я познакомился и переговорил по телефону с нашим соседом по Неже Петром Назаровичем Лосеем, 1946 года рождения, жителем г.Назарово Красноярского края. Он хорошо помнит моих родителей и сестёр, родных и двоюродных, и меня. Перечислил наши имена.
У наших родителей и у нас, их детей, 1931-1956 годы остались как незабываемое время в нашей памяти.
П.АЮРЗАНАЕВ,
ветеран педагогического труда, Кункур - Улан-Удэ.
