Они достойны памяти агинцев
Одно из направлений прошедшей пару лет назад научно-практической конференции, посвящённой памяти Цыбена Жамсарано, было связано с миграцией и межкультурными контактами агинцев как части бурятского этноса. Кто такие агинцы в нашем понимании? Агинцы – это не только жители административного-территориального округа Забайкальского края или Читинской области, это прошлые поколения людей, находившихся на территории Агинского аймака в составе Бурят-Монгольской АССР до 1937 года, но и за её пределами. А сейчас они забайкальские буряты.
Понимая миграцию как пространственное перемещение людей вне и внутри государства по разным причинам и поводам, мы предлагаем рассмотреть её в контексте событий 30-50-х годов 20 века, вошедших в историю нашей страны как годы массовых сталинских репрессий. Миграция населения с начала ХХ века в эпоху промышленной индустриализации могла быть добровольной или принудительной, организованной или неорганизованной, постоянной или временной, сезонной или маятниковой. Массовые репрессии 1924-1953 годов, как миграционный процесс уникальны своим идеологическим, политическим и юридическим обоснованиями. С экономической точки зрения репрессированные – главный трудовой ресурс советской модернизации тридцатых годов.
Как исследователь-краевед не могу ограничиваться нравственной оценкой тех лет. Наш долг – восстановить реальный облик времени, чтобы новые поколения современников не забывали, не предавали забвению тяжёлую жизнь старших поколений земляков и не обращались к делам И.В. Сталина и его окружению только с положительной стороны.
Рассмотрим только одну тему из многогранного понятия как репрессии, больше связанную с агинскими бурятами, - раскулачиванием. Эта политика массового преследования крестьян по имущественному положению проводилась в условиях коллективизации сельского хозяйства с 1930-х годов. Согласно Постановлению ЦК ВКП (б) от 30 января 1930 года, все зажиточные семьи были разделены на три категории: к первой относились главы семейств, они арестовывались и осуждались судом или специальными тройками. Члены семьи богатых и достаточно зажиточные как вторая категория раскулаченных подлежали административной ссылке в отдалённые регионы СССР. Имеющие некоторое имущество, движимое и недвижимое расселялись в специально отведённых местах области, края. Чётко расписанных критериев деления крестьян на категории и процедуры судебного или внесудебного преследования не существовало. Всё зависело от того, кто этими вопросами занимался. Основаниями или поводами раскулачивания могли быть, кроме конфискуемого имущества, неуплата повышенного индивидуального налога на членов семьи, недовольство действиями властей, принадлежность к кулацкой семье, работа в хозяйстве кулака, доносы односельчан, жительство в приграничной зоне и даже частушки в адрес власти. В спецпоселении оказывались не только члены зажиточных сельчан, жители приграничных районов страны, середняки и бедняки, городская беднота, но и главы хозяйств заключались в тюрьмы и колонии.
В.Н.Земсков, российский историк, исследователь демографических процессов в годы сталинских репрессий, пишет, что за 1930-1940-е годы раскулаченными были 2,5 миллионов человек, умерло из них приблизительно 600000. Объективных данных о числе репрессированных из Восточного Забайкалья мы никогда не узнаем. Их дела уничтожены в годы хрущёвской реабилитации.
С 1930 года наши деды и родители оказались в Нарыме (север Томской области), Красноярском и Алтайском краях, в Иркутской области, в Северном Казахстане, потом в Якутии и Магадане. На наш взгляд, большинство ссыльных находилось в Красноярском крае.
А теперь о межкультурных контактах забайкальских бурят с поселенцами из других районов СССР в местах ссылки. В первое время всем им было очень трудно и непривычно, особенно пожилым. Надо жить и обустраиваться на голом месте перед зимними холодами. Кругом тайга, влажный климат. Представим наших земляков, вчерашних кочевников, буддистов по вере, в этих экстремальных условиях. Они в первый раз слышали и не понимали русскую речь, могли сказать только: «Толмач нету». Одевались в традиционную бурятскую одежду, сшитую своими руками, питались мясомолочными продуктами, имели свой менталитет, им был привычен степной засушливый климат. А надо было быстро включаться в новую среду: учиться русскому языку и общаться с новыми знакомыми и соседями, представителями других культур, шить и одеваться в незнакомую для них одежду и обувь, питаться огородной пищей, приспосабливаться к тайге, большим снегам и длительным дождям и грязи, сырости. Вот что вспоминала Е.А. Андреева (Лопаницына), сосланная из округи Читы, жительница деревни Жулгет: «Среди ссыльных много было бурят, но приживались они в тайге тяжело – многие умирали, говорили «мрут как мухи». Вспоминать тяжело, тела покойных сгружали на телеги и увозили на кладбище».
Как входили агинские буряты в новую социальную среду в ссыльном крае, покажем на примере трудпоселенцев Даурского района Красноярского края. Надо сказать, что в 1934 году образовался Красноярский край, 1935 году – Даурский район с центром в пос. Даурское. Оно находилось выше по Енисею, в 140 и больше километрах от Красноярска. Название идёт от одноимённой деревни, появившейся в 1720 году на левом берегу Енисея. Приенисейские земли когда-то принадлежали хакасскому князю Дауру, юрты которого стояли в этих местах. Активно этот район был заселён в годы столыпинской реформы выходцами из Белоруси. В тридцатые годы он стал местом ссылки раскулаченных украинцев, чувашей, калмыков из Астраханского округа Нижневолжского края, русских и бурят из Восточного Забайкалья. Осенью 1941 года сюда прибыла партия ссыльнопоселенцев-немцев из Саратовской области. В годы войны здесь проживало много эвакуированных из запада страны, потом литовцы и эстонцы. С 1930 по 1940 годы в районе появилось двадцать четыре новых деревень из ссыльных.
Можно сказать, что район в основном состоял из насильно переселённых жителей, ограниченных в своих гражданских правах. Ими управляла сеть спецкомендатур. В каждом сельсовете она организовывала быт и труд поселенцев, даже выдавала им справку о рождении ребёнка. Комендант и его помощники руководили лесоповалом и строительством бараков мужчинами, женщин и детей-подростков направляли на сельхозработы в соседние деревни. В каждом бараке - несколько семей во главе со старостой, назначенным комендантом из числа ссыльных.
О том, как попали забайкальцы в места поселения, вспоминала П.Д.Днепровская, уроженка села Горекацан Улетовского района, жительница Жулгета: «На станции Дровяная всех набили битком в телячьи вагоны с нарами так, чтобы некуда было ступать, закрыли все окна и двери. И повезли на запад, трое или четверо суток в таком состоянии везли до Красноярска, здесь выгрузили у железнодорожного моста и повезли телегами на пароход. Пароход «Ленин» тянул две-три баржи вверх по Енисею. Выселенные семьи теснились на палубе, в трюме томились буряты, и кто из них пытался выбраться вверх – в туалет или подышать – тех охранники прикладами сталкивали обратно в трюм. Плыли четыре дня. Высадили на берег недалеко от деревни Убей, везли на подводах без дороги в деревню Сисим у правого притока Енисея. Поселили на участке Большая речка. Там жили до осени. Дети оставались там, взрослых отправляли на сельхозработы. Тогда умерло много детей и стариков от голода».
В 1933 году вышла Инструкция ГУЛАГа и Наркомзема по организации неуставных сельхозартелей из трудпоселенцев. Поручалась эта работа комендатурам на местах. К этому времени появились новые деревеньки, там и организовали артели: в Езагаше – «Первенец», в Корло – «Красная Чувашия», в Жулгете – «Новая жизнь», в Дербино – «Дружба», всего 34 хозяйства.
В наших краях проживает много уроженцев из Жулгета, дети и внуки сосланных из Аги. Поэтому наш рассказ будет об артели «Новая жизнь».
Почти вся деревня Жулгет состояла из поселенцев из Забайкалья. Жили украинцы и калмыки, сосланные в начале тридцатых годов. По словам Е.А.Андреевой (Лопаницыной), её начали обживать с 1934 года. Перечислим бурятские семьи, жившие здесь c этого времени по «Похозяйственной книге» артели: Аюровы – три чел., Аюрзанаева – одна, Аюрзанов – один, Болотовы – двое, Болотовы – трое, Батуевы – четверо, Юндунов – один, Гомбоевы – шестеро, Дугаровы – шестеро, Ирдынеевы – двое, Самбатовы – восемь, Сандановы – четверо, Тугдумовы – двое, Цыдыповы – четверо, Цыцыктуевы – двое, Жамсарановы – двое, Бабуевы – четверо, Доржижаповы – четверо, Дашеевы – двое, Доржеевы – трое. Они выходцы из Агинского аймака, Хилка, Селенги и Иволги, возможно, и из других мест.
Председателем артели был назначен Кузьма Васильевич Берчак, ссыльный из Украины, безграмотный, но хороший и строгий хозяин. Он только расписывался на документах, подготовленных конторой из бухгалтеров Боргодоон Дугарова и Эльзы Куйдиной, счётоводом-кассиром Дугардоржи Тугдумовым. В деревне находились контора, мастерские, зерносушилка, зерносклад, мельница, свинарник, птицеферма, кирпичный завод, баня, школа и клуб. В 1940 году открыли семилетку. В Неже, производственном участке, находились артельные поля, фермы КРС и лошадей. Полина Даниловна Днепровская рассказывала: «В Жулгете жить стало легче, постепенно ссыльные стали обзаводиться хозяйством, некоторые через пару лет даже смогли купить корову» (на снимке ссыльные в Жулгете).
И вот новая беда нагрянула на деревню в 1938 году. Многих ссыльных мужчин арестовали и увезли в Красноярск. Было очень страшно в тот год. Евгения Александровна Андреева (Лопаницына) вспоминает такой случай в деревне: одна женщина, выкорчёвывая пни под пашню, выговорила: «Выкорчёвывать бы так советскую власть, как этот пень». И её посадили на десять лет.
Продолжение следует...
П.Аюрзанаев,
ветеран педагогического труда.
Фото из личного архива.
